перечень

Искусство кино. 1980, № 4. Козенкраниус И. Не все грибы белые       ...Мы встретилисьс Ярветом весной 1972 года в необычных обстоятельствах: оба лежали в больнице, встречались тихими вечерами, когда позади оставались процедуры, визиты врачей - весь больничный трудовой день. Говорили вовсе не о собственном здоровье, но все же о здоровье близкого нам искусства кино, об актерском труде, о личном и общем. Почему-то в записной книжке значится: у ярвета температура 37,30, болтали 3,5 часа. Против обыкновения он шутил мало, с юмором поведал только о том, что в 1971 год встретил на киносъемках в Конго ("Комитет 19-ти") и поверил в звезду новогодней ночи - весь год сплошь стал "киношным". Столько ролей - оставалось лишь спасаться бегством в космос ("Солярис").       Тогда он признался: почти что отказался от Снаута, узнав о "фантастическом жанре" картины, а фантастика, как он считал, не по нему. И радовался, что все-таки довелось работать с Андреем Тарковским, ибо Снаут оказался не костюмной выдумкой, а полноправным образом на остро интересующей ярвета нравственной орбите человеческого бытия.       Снаут Ярвета, десятилетия проживший на станции, энтузиаст Соляриса - человек добрый и сомневающийся. Великое неизвестное - планета Солярис, выдвигающая нравственные и моральные дилеммы, приводит его в состояние полного отчаяния. я не видел тогда еще фильма (как и не читал Лема). Ярвет дал мне прочитать режиссерский сценарий. Читал, как роман, выписал кое-какие слова Снаута. Его характеристику Сарториуса - таланта без слабинки, без страха. И еще: "Мы все не хотим завоевывать никакой космос, мы хоти расширить землю до его границ... Нам не нужно других миров. Нам нужно зеркало, мы бьемся и мучаемся над контактом... Человеку нужен только человек... Уничтожить Океан тайн, великое неизвестное? Отомстить? Уничтожить за то, что он для нас непонятен? Если не мы, так другие столкнутся с этим... У человека есть еще и судьба. Мы должны идти, идти и идти. Мы - люди, лишь здесь нас ждет удовлетворение и радость"... Даже в скупых строках режиссерского сценария Снаут представлялся мне ярветовским героем, и, когда увидел фильм, "бегство" Ярвета в космос, в неведомое еще человеку пространство, убедился в справедливости ожиданий - очень земным и современным оказался Снаут, сыгранный с характерной для Ярвета правдивостью и осмысленностью.       Ярвета заинтересовала - и он ценит ее очень высоко - самобытная режиссура Тарковского: ставка на жизненность, на точность актерского состояния, а не на внешнюю яркость или броскую выразительность игры. Одобрительно Ярвет говорит об операторе Вадиме Юсове - вот союзник актера, тонкий и понимающий, не выхолащивающий душу лишними дублями, уважающий миг актерского созидания.       Временами наш медленный разговор о днях "Соляриса" превращался в монолог Ярвета о возможностях кино - не только актера в кино, а кинематографистов вообще. На съемках у Тарковского он еще раз убедился, что его правило - жить все время в своей технологически раздробленной кинороли единым дыханием - может принести хорошие результаты. Убедился, что помимо пресловутой производственной специфики кино существует и такой почерк режиссера, который сравним с индивидуальным стилем романиста. Ярвету открылся новый взгляд на возможности кино. Он убедился, что многие серьезно занимающие его проблемы выразимы на экране. Наверх

Черухина Наталья, ФТАД 3 курс